Призыв в Красную Армию. Отступление

Военкоматом был направлен в запасной полк, стоявший в районе между станциями Узловая-Червленная и Щелковская / недалеко от г.Кизляр /, для военной подготовки. Готовили нас по сокращенной программе, день и ночь приходилось познавать азы военного дела. После двухмесячной военной подготовки, нас погрузили в вагоны и повезли на фронт. Доехать мы успели в город Сальск. Прибыли в Сальск ночью /сейчас не помню, какого числа  где-то в конце Июля 1942 года/. Только  успели разгрузиться, как немцы начали усиленно бомбить Сальск, особенно железнодорожную станцию. Утром был прислан приказ и наша часть начала медленное отступление к предгорьям Кавказа. К нашей части присоединились еще отступавшие из Ростова группы бойцов. Часть отступавших войск были направлены в район Сталинграда.

   Отступали  (как сейчас помнится, не все конечно, многое позабыто, особенно подробности) в сильную жару, больше двигались ночами, а днем маскировались в лесополосах, селах, хуторах, так как немецкие истребители преследовали по дорогам все живое, двигавшееся – расстреливали и бомбили.

   Шли по маршруту Сальск – село Ново-Михайловское, село Ладовская Балка /до этого были ещё какие-то хутора/. Далее на станцию Расшеватская. Здесь нас погрузили в товарный поезд и повезли в сторону станции Кавказская. На станции Кавказская наш состав был встречен сильной бомбардировкой. Были первые потери. После поехали в город Армавир, но  очень медленно, потому что немцы кругом очень сильно бомбили и разрушили пути. Доехать до Армавира не удалось. Было дано указание разгружаться и дальше двигаться пешими. Это уже было вблизи Армавира. Было видно, как немецкая авиация беспрерывно делала налеты на город, бомбила. Над городом стоял большой гул разрывов бомб, все горело.

  Шли проселочными дорогами, минуя населенные пункты. Стояла сильная жара, пыль на дорогах. Сильно хотелось пить. Утоляли жажду, где только могли, в разных водных источниках, не брезгуя маленькими болотцами, кишевшими малярийными комарами. И тут случилось со мной, да и с рядом других товарищей непоправимое. Напала дизентерия и к тому - же еще я сильно потер ноги, ноги были в волдырях /а ботинки тогда у нас  были английские; в них ноги находились как в колодке, да еще и сильно тяжелые/.Командование оставило нас, подобрать не было машин. Я отстал от своей части. Другие части меня  подобрали и оказали мне помощь в транспорте. Таким образом, я добрался до хутора Чайкин /Краснодарский край /.

 Бои в Карачаево-Черкесии. Плен

Здесь проходили части 245-ой Горно-стрелковой Дивизии. Я обратился к командиру одной из частей дивизии /как помню сейчас - в звании капитана/. Объяснил, что я отстал от своей части он сказал: «обратитесь к начальнику разведгруппы /в звании лейтенанта/ пусть тебя устроит в разведгруппу, будешь двигаться на автомашине» и написал распоряжение. Обратился я к тому лейтенанту. Он меня посадил меня на автомашину ГАЗ /полуторка /, где было еще 5 человек / кроме шофера и командира разведгруппы /.  Я был восьмым в той группе. Объяснил мне лейтенант, какова цель нашей группы: это разведывать впереди нашей дивизии свободные проходы по дорогам, для отступающих сзади бойцов дивизии. С тех пор мы двигались на село Маруха /сейчас Петровское/. Далее, на аул Эрсакон /все время осуществляя разведку на машине свободные от немцев дороги/.

Когда доехали до аула Адыге-Халк и поднялись на гору, то увидели, что в Эркен-Шахаре двигаются немецкие части. Повернули на Адыге-Хабль и далее, минуя основные дороги, вышли к станице Кардоникская. Был дан приказ пока не вступать в соприкосновение с немцами. Проехав за Кардоникскую, мы увидели на нескошенной пшенице, то там, то здесь, лежали убитые наши солдаты и стоящую 122 мм гаубицу. Это была первая встреча с гитлеровским разбоем.                            

Миновав это место мы поехали дальше в направлении аула Кумыш. Приехав туда, мы увидели отступавших беженцев со скотом, переправлявшихся по мосту через реку Кубань. Было время перед заходом солнца. Прилетела «рама», т.е.  немецкий самолет «Фокке-Вульф», покружила, над этим местом сбросила несколько бомб и улетела. Дивизия подтянулась и с хода вся основная группа двинулась дальше отступивши в сторону Микоян-Шахара /сейчас г.Карачаевск /. Была сформирована группа прикрытия отступавших войск, в которую я попал, вторым номером дегтяревского пулемета. Мне вручили тогда вместо трехлинейки, СВТ. Утром мы заняли оборону в пойме р.Кубань и на прилегающих к ней высотах.       

  Мы попали с моим напарником, на высоту, соприкасающуюся с дорогой из станицы Кардоникская. Противник двинулся в нашу сторону часов в 10 утра 13 августа 1942 года. Мы заставили его остановиться, и приняли с ним неравный бой. Бой длился весь день. Часов в 12 дня со стороны Кардоникской по дороге показалась танкетка, мы ее заставили откатиться назад. После этого немцы установили на господствующей высоте с левого от нас фланга минометы и начали обстрел. Мы были на нашей высоте перед ними, как на ладони. Часов в 5 вечера немцам удалось прорваться в тылу у нас в с.Осетиновку  /так тогда мы называли Коста-Хетагурово /. Наши части завязали там бой. Мы оказались окруженными с трех сторон. Приказ был, несмотря ни на что - держать оборону. Мост через р.Кубань, когда начало темнеть, наши взорвали и нам был отрезан путь на ту сторону реки.

 Командир взвода  ушел узнать обстановку и не вернулся. После этого пошел узнавать командир нашего отделения. Он так – же не вернулся. Мы оказались зажатыми со всех сторон кинжальным огнем. К тому же, у нас иссякли боеприпасы. Оставшимися в живых было принято решение прорываться через окружение мелкими группами по 2 человека. Опустились мы с напарником с высоты и при попытке в темноте перебежать дорогу, были освещены мотоциклами немцев и были обстреляны. Мы залегли. Но, тут – же были схвачены. Как помниться, ко мне лежащему, подбежал немец. Пнул меня в правый бок кованным альпийским ботинком и заорал: «ауфштейн!» /это значит «встать!»/ и к этому еще добавил: « русский швайн» /«русская свинья»/, а потом, стоящим, ударил еще в спину прикладом автомата. Это был здоровенный, чистокровный ариец, как я после разглядел: весь в веснушках, с рыже-красным чубом. Согнали нас группами со всех участков обороны и погнали в Микоян – Шахар.

Пригнали в бывшую тюрьму, которая была огорожена высокой каменной стеной в проволочными ограждениями вверху.  Днем нас держали во дворе, а ночью -загоняли в камеры и напихивали человек по двадцать, где нельзя было даже сесть. Утром - каждый день проверки, пересчет. Часть забирали под конвоем на работу. Нас кормили один раз в сутки, кухонными отходами /кожура картофеля, кожура помидор и немного дерти /. Вот такую давали похлебку без хлеба и больше ничего.

Продержали нас, таким образом, полтора месяца и в один из дней построили, отсчитали примерно группу в 150 человек и погнали под усиленным конвоем через Красногорскую на Кардоникскую. Куда - мы не знали. По пути мне удалось у конвойного немца, шедшего недалеко от меня, узнать, куда нас гонят. Я тогда немного разбирался в немецком языке. Только что окончил 10 классов и мог тогда набрать слова для разговора. Немец сказал, что нас гонят в Архыз на перевал. Будете подносить снаряды. Если не будешь подчиняться, то, мол /по-русски /  «Пух- пух» и при этом повертел автоматом и «капут». Я, конечно, не дал виду, что собираюсь делать побег, но на ус себе намотал и решил при первой возможности бежать. А она, такая возможность вскоре  представилась.

 Бегство из плена.  Дорога из станицы Зеленчукской в Казьминское

Войдя в ст. Кардоникскую /а уже начало темнеть/ люди потянулись к нашему строю пленных с продуктами питания /кто что мог, старался отдать нам/. В это время строй нарушился. Пленные начали хватать пищу у людей из рук. Конвойные начали стрелять вверх, сгонять в строй. И тут я очутился сзади конвойных. Я побежал от строя и от дороги к постройкам /хатам/.  Отбежав метров на 50, я услышал автоматную очередь. Пули просвистели мимо меня,  не задев. И я услышал, как немец, крикнул по-немецки «один юноша убежал!».  После этого я уже был около построек и только слышал, как там - откуда я убежал, стоял сплошной шум, стрельба.

Добежав до построек, я увидел в темноте женщину с ребенком. Они шли мимо. Я обратился к женщине. Она поняла меня и провела через двор и огороды в крайнюю хату. Здесь жила одна женщина с дочерью. Они меня приняли хорошо. Сделали мне баню. Заменили мне одежду и обувь. В моей одежде было много вшей. Пробыл я у них два дня. Утром следующего дня немцы искали пленных, сделавших побег. Говорили, что тогда вместе со мной сбежало еще 7 человек. Остальных пленных загнали в церковь.

Я вспомнил слова матери, что в ст. Зеленчукской есть её родня - двоюродная сестра. Я попросил хозяйку, чтобы ее дочь провела меня до Зеленчукской. Так как самому идти было нельзя. Всех мужчин идущих по дороге немцы хватали и отправляли в лагеря. Дочь хозяйки согласилась провести меня. Проводила она меня до половины дороги и вернулась обратно, а я пошел с другими женщинами. Придя в Зеленчукскую, я начал спрашивать. Меня направили на ту сторону моста через реку. Мост охраняли часовые. Я прошел на ту сторону моста, там говорят, что «нет таких». «Ищите на той стороне!». На этой стороне, пройдя дворов двадцать, мне указали, где живет мамина сестра. Придя к ним, я был хорошо принят. Пробыл я у них целую неделю. Откармливали меня после перенесенного голода. Я немного окреп. Стал собираться идти домой, в родное село.

Обратно самому двигаться по дорогам нельзя было. Тогда тётя отправила свою дочь Надю, чтобы она провела до ст. Отрадная. В первый день мы дошли до ст. Передовая. Там переночевали и утром направились через ст. Удобная в Отрадную. Пришли мы в ст. Отрадная в субботний день. В воскресенье мы пробыли у родни Нади. А в понедельник они проводили меня на Отрадненскую гору. Попрощавшись с ними, я пошел в сторону хутора Чайкин, что находится на половине пути до с. Казьминского.

Стоял жаркий день и я шел босиком, потому – что ботинки и без того были старые, порванные и подошва отстала. Я шёл со связанными шнурками ботинками, перекинув их через левое плечо. По пути к Чайкину я увидел, что движется немецкая часть. Колонна двигалась по дороге в сторону ст. Попутная. В это время я увидел, что два велосипедиста оторвались от колонны и двигались мне навстречу. Подъехав ко мне, один из них в немецкой форме спросил меня по-русски: «Куда идешь?». Я ответил, что иду в Казьминку. Он ответил: «Да, мы были сейчас там» и перевел по-немецки другому. Потом спросил: «Где был и что делал?». Я ответил, что был в Отрадной, и что хотел купить ботинки, да не нашел. Они поговорили между собой. После чего, повернули обратно и поехали к колонне, предварительно спросив у меня, как далеко до ст. Попутная. Я ответил наугад -  километров семь. Придя домой, я пробыл на оккупированной территории до 21 января 1943г. 21 января 1943 года наше село было освобождено.