Г.Н. Прозрителев. Необходимо охранять памятники прошлого

Охранение памятников старины не в обычаях русского человека; мы забываем прошлое и не относимся с должным уважением к тем немым свидетелям минувшего времени, которые случайно уцелели и дошли до нас. Много было примеров самого грубого уничтожения весьма ценных предметов, имевших большой научный интерес. Это явление повсеместное, общерусское и объясняется, конечно, тем, что не в должной мере позаботились пролить свет на значение всех этих остатков прошлого и распространить в народ необходимые о них сведения, а отсутствие образования и даже грамотности в населении исключают возможность должной оценки и сознательного отношения ко всем находкам и остаткам от прошлого, к тому, что не имеет ныне практического значения. В частности, что касается нашей местной старины, то известно, что развалины древнего города Мажары (близ Прасковеи) разграблены, кирпич употреблен на постройки и даже не пощажена церковь, развалины которой в 1848 году еще видел архитектор Архипов и утверждал, что на стенах были видны фрески. Еще в 1831 году Ставропольский губернатор доносил Министру внутренних дел: «В некоторых селениях делают строения из добываемого вблизи камня, а в двух в Пятигорском округе (Покойное и гор. Св. Креста) многие дома сложены из кирпича, называемого между простым народом «мамаевским», который они доставали из развалин древних Мажар; ныне кирпич сей на домах, а также курганы и разрытые ямы для добывания оного, видные на большом пространстве, одни только свидетельствуют о бывших здесь развалинах». (Акты Кавказской археографической комиссии т. IX., стр. 536).

Да, и прибавим, это были развалины великого и славного города Мажары.

Близ Майкопа в кургане была найдена древняя греческая гробница с золотыми пластинками по краям, на которых были изображены сцены из военной жизни, но это золото переплавили и сделали кольца «дивчатам», а медная чаша с ручками (величиной в 2-3 ведра), найденная там же, обращена была в домашний сосуд и затем бесследно исчезла. У меня сохранились, случайно добытые мною из десятых рук, только незначительные кусочки этих пластинок нов. развалины около ст. Каменнобродки Кубанской области расхищены. Каменные бабы разбиваются в куски и употребляются на мостовую. «Русский городок» около с. Михайловки Став. губ. расхищен, как и «Частные курганы» около с. Кугульты, представляющие большой интерес. Курганы грабят хищники-кладокопатели. Словом, полное пренебрежение ко всем этим остаткам минувшего. Мы не перечисляем всех известных нам мест, подвергшихся разграблению и расхищению, так как своевременно указывали на это на страницах «Северного Кавказа».

Отсутствие местного археологического общества и полное невнимание к этому делу местной интеллигенции, и долгая бездеятельность местного Статистического комитета, конечно, только способствовали подобному хищничеству. Этим же объясняется и то, что древний крест, стоявший на Соборной горе и уцелевший при всех обстоятельствах, теперь оштукатурили, побелили, уничтожив все следы его происхождения, и без всякого основания приписали Суворову, который его никогда не ставил.

Для местной истории имеют большое значение и старые кладбища: на них часто в намогильных крестах и плитах хранится очень ценный материал, проливающий верный свет на протекшие события.

Кладбища, конечно, имеют отношение главным образом к данному населенному пункту, но это не может умалять их значение, тем более, что местная история у нас совсем в забросе и часто даже невозможно установить время возникновения и таких крупных пунктов, как Ставрополь. Когда собственно возник Ставрополь как населенный пункт и кто здесь жил ранее, неизвестно. На все это могут ответить только немые свидетели прошлого, это наши курганы вокруг Ставрополя и по берегам реки Ташлы и частью старые кладбища.

Ценным для нашего края является старое кладбище города Георгиевска, где имеется и так называемое кладбище «титулярных советников», или «коллежских асессоров».

Это кладбище коллежских асессоров составляет интересную и крайне грустную страничку кавказской истории. В былое время при заселении нашего края весь необходимый состав чиновников пополнялся служилым сословием из России. Тяжелые климатические условия Кавказа и особенно Георгиевска, где было сосредоточено все управление, и скудное содержание делали невозможным существование этих тружеников, но являвшаяся сюда молодежь еще боролась со страшной лихорадкой и хотя с трудом, но выживала, а все выходцы преклонных лет погибали очень скоро. И приходилось только разными льготами привлекать сюда служащих. Одной из таких льгот была и следующая. Желая поднять нравственный и умственный уровень чиновников в России, правительство, по инициативе Сперанского, издало указ, по которому все служащие, достигшие титулярного советника, для получения следующего чина, коллежского асессора, должны были подвергаться экзамену в науках. Удар был нанесен ужасный, а между тем при условии общего невежества и поголовной полуграмотности служащих, рубикон этот могли перейти только счастливые единицы, а остальные вынуждены были оставаться вечными титулярными советниками. Теперь даже трудно понять все то горе и отчаяние целой армии чиновников, мечтавшей на склоне дней достичь коллежского асессора. Оставался один выход — это принять вызов на Кавказ, где каждый титулярный советник через год по прибытии получал чин коллежского асессора без всякого экзамена. И вот все эти ищущие повышения двинулись на Кавказ, в Георгиевск. Но злая лихорадка скоро собирала среди них обильную жатву, и уголок старого Георгиевского кладбища, называемый кладбищем коллежских асессоров, служит указанием на те тяжелые условия, при которых приходилось на Кавказе водвориться русскому человеку. Многие из них не выживали и урочного года, и на крестах надпись иногда гласит, что покойный не дослужил всего нескольких дней до желанного чина.

Но в Ставрополе имеются даже более интересные места, как древнее кладбище на берегу реки Ташлы (за рекой), Варваринское, а в губернии старое кладбище в селении Ореховском.

К сожалению, везде разграбляется все, что можно. В каком небрежении у нас все эти остатки прошлого, примером может служить старое кладбище за Ташлою.

Оставленное много лет без огорожи, оно сделалось проездным местом, кресты и плиты лежали на дороге. Только два года тому назад его обрыли канавой, но в то же время продали все эти кресты и плиты одному из жителей на постройку, и только заступничество ближайших жителей спасло от уничтожения эти остатки прошлого. А между тем еще не установлено, к какому времени относится возникновение этого кладбища. Виденный там нами ранее, 4 года тому назад, камень с надписью «Иерей» в настоящее время уничтожен, и мы 25 апреля 1905 года его уже не нашли. Из рассказов старожилов, между прочим, устанавливается, что более ста лет тому назад бывшая станица Ставропольская уже имела церковь и хоронила на этом кладбище, а церковь была на теперешнем Нижнем базаре, по склону же возвышенности, где теперь Ставрополь (нынешнее Подгорное), поселен был аул.

Уверяют, что перестали хоронить на этом кладбище 30 лет тому назад. Но надо полагать, что это ошибка, и погребение прекращено там гораздо ранее.

Следующим по времени возникновения является Варваринское кладбище. Все памятники на этом кладбище в ужасном виде. Не только металлические части, намогильные кресты и проч., но даже тяжелые куски мрамора и камня — все это растаскивается и исчезает. В южной части кладбища имеется большой холм, служивший, говорят, общей «братской могилой»; говорят, в середине его была дверь, ведшая в эту гробницу. Кто там погребен и когда — неизвестно, но, несомненно, очень давно, так как на вершине этого холма имеются остатки мраморного памятника, из надписи на котором видно, что там похоронен полковник Бражников в 1826 году, а рядом лежит массивная каменная плита, судя по грубой отделке и грубой на краю ее надписи, еще более старая. Но относятся ли они к погребенным внутри этого холма или тела были положены сверху, неизвестно. Прекрасный мраморный памятник Бражникову расхищен.

Расхищены и другие, видно очень старые, памятники. Ряд чугунных намогильных досок семьи Стасенковых также в плохом положении: земля под ними опустилась, и, вероятно, они скоро будут разбиты на куски. Стасенковы принадлежат к видным старожилам Ставрополя, и, кажется, из них никого уже не осталось в живых, почему и некому присматривать за памятниками. Но причту церкви следовало бы принять меры к сохранению этих памятников, тем более что некоторые из погребенных там Стасенковых принимали большое участие в постройке самой церкви, которая и сооружена над могилой одного из Стасенковых. Следовало бы все эти доски и уцелевшие кресты перенести в нижнее помещение под церковью, которое и было предназначено для погребения. Все каменные кресты и плиты из простого камня собираются кем-то в кучу и, очевидно, идут куда-нибудь в поделку, так как собранная куча от времени до времени изменяется в своей величине. Надо бы обратить внимание на все это. Там же стоит довольно красивая часовня, запертая висячим замком, окна выбиты, и от расхищения пока спасают ее прочные двери, но, вероятно, ненадолго. Кому она принадлежит и для чего возведена — причту неизвестно. Если вспомнить, в каком порядке содержатся кладбища у иностранцев, то право стыдно становится за тех, у кого на глазах совершается невозбранно все это расхищение и разрушение у нас, русских.

В селении Ореховском Ставропольской губернии Благодаринского уезда в том кургане, на котором устроена церковь, среди села обнаружилось старое кладбище. В восточной стороне этого кургана за церковною оградою в нескольких местах расположены гробы, составляемые из отдельных кусков камня. Небольшие плиты поставлены в ряд на ребро на ½ — ¾ аршина в вышину и образуют гроб, расширенный в одной части и суженный к другой.

Правильно лежащие костяки неизвестных покойников теперь постепенно вымываются водой и по косточкам сносятся вниз. Некоторые из них жителями выбраны и перенесены на кладбище, а камни употребляются на постройку. Осмотрев это кладбище, в 1900 г. я обращал на него внимание покойного отца Дмитрия Успенского как председателя церковного Археологического общества, и писал, что надо произвести тщательный осмотр и исследование, и только после этого перенести костяки на кладбище. Надо установить время возникновения этого кладбища и происхождение покойников, а без осмотра и вскрытия могил этого сделать нельзя, и надо торопиться, иначе будет потеряна всякая возможность разгадать эту загадку, если будет продолжаться такое разрушение и частичный перенос на кладбище. Но до сих пор ничего не было сделано. Важно иметь в виду, что, по рассказам стариков, недалеко от этого места стоял какой-то каменный крест, кажется, с надписью, но его также разбили и кто-то снес на кладбище верхушку его. Надо бы образовать комиссию для исследования этого холма, во всяком случае представляющего большой интерес.

Писал я и по другому поводу покойному отцу Дмитрию, но и на этот раз успеха не было, потому что, как он говорил мне, он не встретил надлежащей поддержки. Дело в том, что в с. Нины среди старого хлама в сторожке при церкви хранится статуя Христа. Услышав об этом, я поехал в с. Нины и, благодаря любезности местного священника, осмотрел эту весьма интересную статую, вырезанную из дерева и изображающую Иисуса Христа в терновом венце, сидящим в темнице. Работа далеко не заурядная, и статуя производит большое впечатление, а окружающая обстановка: заброшенность, пыль, хлам, разные обломки — до такой степени возмущают вас, что вы стараетесь скорее уйти. Подробно я писал по этому поводу отцу Дмитрию и советовал взять статую в музей, но почему он не встретил поддержки — не знаю. По рассказам старожилов, эта статуя была принесена каким-то неизвестным разбойником и поставлена ночью на паперть церкви, в то время как она только была окончена постройкой (церковь построена в 1797 году), при статуе был и мешочек с золотом. Найденную статую поставили первоначально в церкви среди местных икон, где она и стояла очень долго, но затем, по распоряжению кого-то, ее перенесли на хоры, а затем приказано было перенести ее в чулан. Когда священник по своему назначению донес об этой статуе бывшему епископу Евгению, то последовало приказание сжечь ее. И только оставление в этом неприглядном помещении и умолчание о ее существовании спасло ее от уничтожения.

Этот эпизод служит лучшим доказательством того небрежения к прошлому, о котором я упомянул в начале и за которое должны краснеть интеллигентные люди.